Персональная выставка Антонины Фатхуллиной «Бегство в вечность»

Миф, легенда, сказка, литература, музыка, искусство — калейдоскоп способов  сопротивления реальности и ее неизбежности. Зритель и художник ищут способы расширить реальный мир до невозможной  фантазии и находят это пространство в вакууме прошлого, где существует лишь то, что уже прожито. Известно. Изучено.  Непроницаемое в своей красоте и стати средневековое и ренессансное искусство  становится тем самым safe space, далеким и безопасным. Антонина Фатхуллина точно оголяет его рациональность и размеренность, превращая  символическую глубину иконографии в понятную метафору и послание: бегство  в вечность, почти с разбега, — современная стратегия на выживание.

На монументальном живописном полотне художник изображает себя прильнувшей к увеличенному портрету незнакомки кисти немецкого художника Петруса Кристуса, ученика Яна Ван Эйка. Антонина пишет широкими мазками, распадающимися на разводы, потёки, капли, выхватывая спокойный, вневременной взгляд «прекрасного далёка» немецкого искусства и изящество фламандско-английской знати.  Живопись — новый медиум для автора,  известной своими металлическими скульптурами. В новом материале и технике художник становится уязвимым, показывая себя со  спины, и неизменно искренним в поиске какого-нибудь выхода. Такой когда-то нашла Инфанта со знаменитой картины Веласкеса «Менины» — она смотрит прямо в глаза художнику/зрителю, прорывая замкнутость картины. Персонаж, который лёгким призраком появляется в экспозиции в пышном проволочном платье, даёт условный намёк на проницаемость пространства  искусства извне, а, значит, и надежду на обратное движение.

Рядом с ней — изящные единороги из металла. Магические создания, очищенные от розового  налёта поп-культуры, словно проводники света наполняют экспозицию. Осязаемый холод,  ряд ассоциаций с замёрзшим узором на окне или неприступностью уличного кованого забора — материальная реальность, из которой скульптор скручивает тонкие  железные линии утонченного силуэта. Стать  классической конной статуи, воинственной и возвышающейся, в руках художника  становится призрачной и увлекающей.

«Бегство в вечность»  —  проект,  переключающий с усталости от конкретности этого мира на умозрение и эскапизм в эстетическое. В нем Антонина ищет образ нетронутого и спокойного пространства: ее отсылки к классическому искусству — движение наощупь в темноте сегодняшнего дня. Автор воссоздаёт величественных кариатид, средневековых красавиц и улавливает древнегреческий лиризм Сапфо. Отблески света с их металлических тел пронизывают тьму повседневности, ажурным кружевом ложась на четыре монументальных холста с просвечивающим: Vocatus Atque Non Vocatus Deus Aderit («Званый или незваный, Бог всегда  здесь») — латинским выражением принятия. Искусство — не панацея и не способно менять  миропорядок. Искусство — величественное убежище, в котором можно найти и отчаяние  скульптора Пигмалиона, безответно влюбившегося в самую прекрасную из своих скульптур, и грусть о фатальном и неизбывном бытии и, там же, возможность чувствовать и быть.